Жительница Мариуполя Лана Годердзишвили до последнего не верила, что в Украине может начаться полномасштабная война. Сигналы воздушной тревоги и звуки взрывов сначала не особо пугали ее, отношение к событиям поменялось после того, как она вместе со своим ребенком чуть не погибла.
В интервью Media.Az она рассказала о нескольких попытках эвакуироваться из Мариуполя, шокирующих подробностях происходящего в городе и разговоре с кадыровцем.
- При каких обстоятельствах вы узнали, что началась война?
- Об этом мне сообщил живущий в Киеве двоюродный брат. В Мариуполе я жила с четырехлетним сыном и бабушкой. На следующее утро мы начали закупаться продуктами и решили снять все деньги с банковской карты. Около супермаркета и банкоматов скопились огромные очереди, а вскоре я заметила колонну военной техники. Было страшно, но я не осознавала масштабов происходящего.
Ежедневно неподалеку от нас уничтожались объекты гражданской инфраструктуры. Но мы жили около завода «Азовсталь», были уверены, что наш район обстреливать не станут, поэтому на сигналы тревоги и взрывы особо не реагировали. Потом настал день, когда нам отключили отопление, во многих районах уже не было связи, соответственно, невозможно было подключиться к Интернету. Мне повезло с мобильным оператором, до седьмого марта я поддерживала связь с внешним миром.
- Когда осознали серьезность происходящего?
- Я отправилась в супермаркет, перед которым была длинная очередь, мне пришлось простоять там более трех часов. Понадеявшись на то, что позже людей станет меньше, я зашла в гости к живущей поблизости подруге. Мы так разговорились с ней и с ее родителями, что я забыла про покупки и пригласила их на чай. Они согласились, даже взяли с собой вещи, чтобы заночевать у нас. К тому времени в Мариуполе уже не было электричества, телефоны заряжали от аккумуляторов автомобилей.
Я ночевала в одной комнате с сыном и подругой. Кровать находилась напротив зеркального шкафа, я не могла уснуть, как вдруг заметила в зеркале ярко-красное отражение… Это было зарево. В ту же секунду раздался взрыв, мне заложило уши, разлетелись стекла, я не понимала, что происходит. Подруга вскочила и с криком выбежала из комнаты, я взяла ребенка и попыталась его успокоить.
Мы все выбежали в коридор, позже отец подруги решил посмотреть, что же произошло. Пройдя внутрь комнаты, он увидел, что балкон нашей квартиры полностью разрушен. Мы чудом не пострадали. Было очень страшно… Мы решили лечь спать в коридоре, но так и не смогли, нас трясло от ужаса. На следующее утро мы твердо решили покинуть Мариуполь.
- Но город уже был окружен…
- Да, но мне позвонил друг и сказал, что для желающих выехать из города организован «зеленый коридор». Мы мгновенно собрали вещи, правда, когда выходили из подъезда соседи уверяли нас, что выехать не получится. Но мы надеялись, что покинем город. И не мы одни, на пути к обещанному коридору находилось множество машин. В течение полутора часов мы простояли в дорожном заторе, все это время молились, чтобы этот ужас поскорее закончился. Вдруг вдоль дороги проехал автомобиль с сиреной, и человек в рупор объявил: «Эвакуации не будет, срочно возвращайтесь в подвалы и бомбоубежища. Начинается масштабная атака на Мариуполь». Мы не могли в это поверить, расплакались… Все наши надежды рухнули.
- И вы вернулись в едва уцелевший дом?
- Пришлось… Когда вернулись, соседка сказала, что ближе к окраине города есть бункер, построенный по международным стандартам. Она посоветовала отправиться туда. И мы, мои родные и семья подруги поехали туда. Как оказалось, в этом убежище находились украинские сотрудники ОБСЕ. Там действительно были хорошие условия.
В бункере мы пережили самый страшный период войны, участились авиационные обстрелы. Звуки пролетающих самолетов означали, что в любой момент может быть сброшена бомба. А если раздавался свист, значит, в нашу сторону летел снаряд. Однажды за забором бункера взорвалась бомба такой большой силы, что потрескались бронированные стекла.
- Чем вы питались в бункере?
- У нас сначала были запасы воды и еды, но постепенно они закончились. Единственные, кто помогал, это военнослужащие полка «Азов». Они приходили к нам с большими пакетами с продовольствием, рассказывали об обстановке в городе, успокаивали и говорили, что делают все, чтобы защитить нас.
Двое парней из бункера предложили мне с подругой поискать продукты... Город был разрушен. Мы увидели уничтоженную мечеть, возле которой лежали окровавленные тела. Но нам ничего не оставалось, как идти дальше, ведь в бункере нас ждали голодные близкие. Мы обошли все магазины, но полки были пустыми. Нам пришлось вернуться ни с чем.
Через пару дней мы вновь решили попытать удачу. В центре Мариуполя уже шли уличные бои. Мы проходили через дворы, перед каждым жилым зданием видели одну и ту же картину. На одной стороне люди разводили костры для приготовления еды, с другой - рыли могилы. Мы с подругой тогда не осознавали, что в десятках лежащих повсюду одеял находились мертвецы... Я не верю, что в Мариуполе погибли 20-30 тысяч человек, их было намного больше. Крики раненых, множество трупов, запах мертвечины... Я видела это своими глазами!
Никогда не забуду, как мы проходили по центральной улице и посреди нее лежал мужчина с оторванными ногами. Он истекал кровью, стонал от боли и пытался ползти, а мы ничем не могли помочь. Знаете, самое страшное – это смотреть в глаза умирающего человека и проходить мимо…
- Вы больше не пытались эвакуироваться?
- Если честно, в какой-то момент у нас просто кончились силы. Мы даже перестали плакать, смирившись с тем, что можем умереть. Помню, сидим с подругой в бункере, и я ей говорю: «А вдруг мы никогда больше не сможем спокойно пройтись по тихой улице, где нам не нужно бежать, прятаться от снарядов и слышать крики умирающих людей…».
Вскоре нам сказали, что появилась возможность эвакуироваться. Один из мужчин в бункере направился к «зеленому коридору», чтобы убедиться в этом. Говорили, что если он вернется живым, значит, есть шанс выехать. Он вернулся, и мы колонной из четырнадцати машин двинулись по «зеленому коридору».
- Куда вы направлялись?
- Нашей целью было Запорожье, ехали через Бердянск. В этом населенном пункте, на одном из российских блокпостов, произошла неприятная ситуация. К нам подошел военный с бородой, говорящий на русском языке с акцентом, скорее всего, кадыровец. У меня на руках спал сын. Он начал расспрашивать, сколько нам лет, где находится отец ребенка, не военный ли он. С мужем я разведена, последние полгода не поддерживала с ним связь. Я ему так и отвечала, но кадыровец не верил: «Ты врешь. Ладно, давай говорить по-другому. Где он работает?». Он продолжал нести какой-то бред, за меня заступилась бабушка.
За рулем находилась моя подруга, военный попросил ее открыть багажник. Она вышла из машины, а вернувшись, с испуганными глазами сказала: «Лана, это ужас!». Кадыровец подошел к моему окну, в эту секунду его позвал старший по званию военнослужащий. Последний спрашивал, почему он так долго нас проверяет. Потом они отошли, поговорили пару минут, а потом нам все же разрешили ехать дальше.
- Что так напугало вашу подругу?
- Когда они с кадыровцем стояли у багажника, он сказал ей: «Я думаю, она врет». Подруга уверяла, что мы с мужем в разводе. На что он ответил: «Мне надо вытащить ее из машины и пообщаться с ней наедине». Конечно, я сразу поняла смысл этих слов. Ему было даже без разницы, что у меня на руках спал ребенок. К счастью, Бог меня уберег.
Когда мы проехали российские блокпосты и подъехали к Запорожью, находящемуся под контролем украинской армии, наступило невероятное облегчение. Там мы ночевали в детском саду. Позже я приняла решение отправиться с ребенком в Италию, где живут наши знакомые, они любезно согласились принять нас.
- Вам известно что-то о судьбе ваших знакомых, оставшихся в Мариуполе?
- Как я уже узнала позже, в наш дом попало десять снарядов, один из которых - прямо в мою квартиру. Здание, естественно, сгорело дотла. К сожалению, многие соседи погибли. Были те, кто скончался, будучи в подвале. Многие знакомые и две мои подруги остались в Мариуполе. За весь период войны они вышли на связь всего пару раз, написав короткое сообщение: «Мы живы».
Эвакуировавшиеся мариупольцы рассказывают, что из-за обстрелов прорвало водопроводы, затопило улицы. Из-за того, что захоронения были неглубокими, потоками воды тела погибших вынесло на поверхность. По городу распространился трупный яд, вызвавший невыносимый запах. Видимо, в ближайшие пару лет в Мариуполь точно нельзя будет возвращаться...
Лейла Эминова