Google-Новости
8 сентября 1941 года немецкие и финские войска окружили город Ленинград, ныне известный как Санкт-Петербург. Во время блокады, которая продолжалась 872 дня, погибли около миллиона жителей, в том числе более 600 тысяч - от голода. 91-летняя Нонна Эфендиева родилась в тогдашнем Ленинграде и стала свидетельницей этих страшных событий. Она одна из пяти блокадников Ленинграда, которые проживают в Азербайджане.
Последние годы Н.Эфендиева отказывалась давать интервью, так как ей крайне сложно вспоминать годы Второй мировой войны. Однако на этот раз она все же согласилась поговорить с Media.Az о тех страшных днях и переезде в Азербайджан.
- Сколько вам было лет, когда началась война?
- 22 июня 1941 года началась война, а 27 июня мне исполнилось девять лет. Моя мама была домохозяйкой, но после объявления войны начала шить фронтовое обмундирование на заводе. Рабочие в то время спали и проводили буквально все время на заводах, поэтому мы с моей старшей сестрой (ей тогда было примерно 12 лет) жили с тетей. Папа был на фронте, и он, к сожалению, погиб в первые дни войны.
- Будучи девятилетней девочкой, вы осознавали все ужасы войны?
- Нет, ведь нам многое не рассказывали, все тяготы этого непростого времени ложились на плечи взрослых. Но я понимала, что идет война, ведь немцы неоднократно бомбили город. Помню, как мы просыпались посреди ночи, а на улице было зарево, казалось, что весь город в огне. Наша тетя и соседи бежали на крышу, чтобы потушить песком зажигательные бомбы. А мы с сестрой сидели дома, смотрели в окно и радовались, что во дворе так светло… Уже после окончания войны я побывала на Смоленском кладбище и нашла там место, где похоронили целую детсадовскую группу. Во время прогулки дети попали под бомбежку, все погибли…
...Настоящий кошмар во время блокады настиг нас после начала массового голода. Люди на ходу падали и умирали от истощения. И самое ужасное, что местные даже не могли помочь друг другу, так как все находились в одинаковом положении. Соседи сбрасывали покойников прямо из окон, а у кого были силы, обвязывали трупы веревкой и так спускали на улицу. В нашем доме была арка, высота которой соразмерима двум этажам. Поскольку над ней жили люди, которые сбрасывали трупы, вся арка была перекрыта «стеной» из замерзших трупов. А ситуация с продовольствием была настолько тяжелой, что у соседей стали пропадать кошки и собаки…
- Чем же вы питались?
- ... знаете, живя уже в Азербайджане, мы с другими жителями блокадного Ленинграда ездили в дом отдыха. Когда подобные поездки совпадали с днем снятия блокады, мы просили не накрывать нам стол, а принести чашки с кипятком и 50 граммов хлеба на каждого. Ведь ровно столько получал ребенок во те времена. Когда блокада только началась, меня и других детей прикрепили к столовой техникума, где выдавали соевое молоко и соевую лепешку. Через какое-то время еды стало меньше. Все, чем мы питались, был 50-граммовый кусочек хлеб из опилок. Иногда мама приносила паек, который ей выдавали на заводе, но там было всего 200 граммов хлеба. Дети из совсем бедных семей были обречены на смерть. Представьте, иногда смотришь в окно, там ежедневно гуляет ребенок, и вдруг в один день он перестает выходить на улицу и больше нигде не появляется…
Мы же с сестрой редко появлялись во дворе, так как времена были опасные. К счастью, у нас были куклы (улыбается), которые не давали скучать. Верите, я до 12 лет ходила купаться с куклой. Проводя большую часть времени дома, мы шили, а моя сестра красиво рисовала, а я смотрела, как она это делает.
... в 1941 году открыли «Дорогу жизни». Это была единственная транспортная магистраль через Ладожское озеро. Через нее из Ленинграда эвакуировали детей и стариков, а также завозили в город продукты и лекарства. Летом этот процесс протекал гораздо проще, зимой же озеро замерзало, многие передвигались по льду, а на дорогах пришлось сделать колею (углубление на дороге, подобно рельсам, которое помогает держать машину на курсе – Авт.). В 1942 году тетя решила вывести нас в Кисловодск. Мы собрались в путь, но наши планы резко поменялись… Железную дорогу разбомбили и всех эвакуировавшихся отправили в Удмуртию, где мы и находились вплоть до начала 1945 года.
А наша мама все это время оставалась в Ленинграде. Мы воссоединились лишь после снятия блокады. В тот период не всем разрешали въезжать в Ленинград. Мама смогла сделать документ, на основании которого только мы с сестрой имели право вернуться в город. Домой мы ехали в товарном вагоне, в которых обычно перевозят скот.
Периодически останавливались, сестра выбегала на улицу, чтобы принести немного кипятка, ведь ту пищу, что мы взяли в дорогу, давно съели. Как же страшно мне было в эти моменты, я боялась, что она не успеет вернуться, поезд уедет, а я останусь одна.
Не очень хочется вспоминать день, когда мы доехали до города. Мама сразу же повела нас с сестрой в ванную. Ведь в вагоне мы несколько дней ехали с большим количеством людей. Если честно, первое время я боялась маму. Представьте, она сильно исхудала, зубы ходили ходуном. У нее, как и почти у всех жителей блокадного Ленинграда, была цинга (болезнь, вызываемая недостатком витамина C, который приводит к нарушению синтеза коллагена, вследствие чего соединительная ткань теряет свою прочность – Авт.).
- Давайте тогда вспомним день, когда объявили о победе…
- Это было невероятно... Как же мы радовались и прыгали от счастья, когда по радио сообщили эту новость. Помню, люди на улицах собирались возле репродукторов и с замиранием сердца слушали заветное объявление. Мы не верили, что этот кошмар закончился. После окончания войны жизнь действительно стала лучше. Сестра начала работать, затем вышла замуж. Я пошла во второй класс, так как во время войны школы были закрыты. Затем поступила в техникум на специальность «Высокочастотные электро- и радиосвязи». Знаете по какому принципу мы выбирали учебное заведение в то время? До какого техникума ехать быстрее и дешевле, туда и поступаем (смеется). С любовью вспоминаю студенческие годы. Я тогда занималась конькобежным спортом. Помню, мой на тот момент будущий муж Фикрят переживал, когда я шла на тренировки и соревнования: «Нонна, это ведь опасно. Столько плохих случаев происходит на льду».
- Расскажите, как вы познакомились с супругом?
- Супруг был другом кавалера моей подруги Ангелины. Она рассказала, что Фикрят случайно увидел наше с ней совместное фото и захотел познакомиться. При встрече не сказать, что он мне сразу понравился, но после просто очаровал меня и мы начали встречаться. В 1955 году переехали в Азербайджан. По службе мы с мужем часто ездили в разные страны, например, были вместе в Иране и Афганистане. Дело в том, что супруг работал в Комитете государственной безопасности СССР, был разведчиком. Мы прожили интересную и счастливую жизнь. У нас родились две дочери. Сейчас у меня уже четверо внуков и девять правнуков. Все мои внучки творческие личности, одна создает бижутерию, другая куклы, а третья выращивает цветы, в ее саду более 60 видов роз.
А Фикрята уже нет с нами. Он был прекрасным супругом, отцом и просто человеком, который сочетал в себе все самые лучшие качества. И я так говорю не потому, что он мой муж, это действительно так.
- Как пережитые вами события в прошлом повлияли на ваши жизненные ценности?
- Война научила беречь все, что у меня есть. Я никогда не покупаю слишком много хлеба, если знаю, что столько мы не съедим, не выбрасываю его в мусор. Ведь вспоминаю времена, когда все, что у меня было – 50 граммов хлеба. Знаете, когда мы приехали в Удмуртию, лук казался мне деликатесом, я ела его как яблоки. Любовь к сырому луку осталась у меня и по сей день. Возможно, именно поэтому я так долго живу (смеется). Эти ценности я передала своим детям и внукам. Правда, я редко делюсь с ними воспоминаниями о блокаде, так как не хочу вновь погружаться в те времена.
- Как давно вы в последний были в Санкт-Петербурге?
- Меня приглашают туда каждый год. Я не могу не приезжать в Санкт-Петербург, ведь там похоронены мои родители, сестра… Тем не менее своей второй Родиной я считаю Азербайджан. Я люблю эту страну, переживаю за нее, обожаю Баку...
Лейла Эминова
Больше фото на PhotoStock.Az
