Андрей Ермолаев: Не секрет, что Турция выступает не только как инициатор переговоров - ИНТЕРВЬЮ

Сегодня, 13 октября, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган на встрече в Астане со своим российским коллегой Владимиром Путиным может обсудить вопросы дипломатического урегулирования в Украине. В последние несколько дней турецкие СМИ пишут, что у Анкары есть задача организовать встречу представителей Украины и РФ в Турции и, кроме того, удержать Россию от использования ядерного оружия.

Насколько возможно в нынешней ситуации усадить за стол переговоров делегации Москвы и Киева, и насколько существенна роль Турции в качестве переговорщика? Этот вопрос Oxu.Az адресовал известному украинскому политологу, политическому философу, руководителю проекта Strategic Group Sofia Андрею Ермолаеву:

- Двусторонний формат переговоров между Украиной и Россией, о чем говорят в Турции, маловероятен. Украинская позиция известна, президент Володимир Зеленский об этом говорил: сейчас переговоры невозможны. Однако не секрет, что Турция выступает не только как инициатор переговоров, но и как представитель определенной части западного истеблишмента, который ищет возможность начать переговоры с Россией о новом равновесии сил, условной стабилизации. Я думаю, что российский президент в нынешней ситуации должен определяться в двух измерениях. С одной стороны, он завяз в войне в Украине, которая угрожает внутренними кризисами самой РФ. И это не только из-за санкций и изоляции, но еще и из-за сложной социально-экономической ситуации, борьбы внутри элит.

А с другой стороны, Путин не скрывал, что война с Украиной - это часть его большого торга с так называемым «коллективным Западом». В этой войне есть определенный элемент демонстративности, ведь надо показать, на что готова пойти Россия, выступающая в качестве претендента на новый полюс силы. И в этом плане, если окажется, что за президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом стоит часть представителей Евросоюза, британского и американского истеблишмента, то Украина может пойти на большой переговорный формат или консультации.

Очевидно, что сейчас война находится в такой фазе, когда нет возможности принять простое решение и остановить ее. Военные действия могут быть остановлены, если будет какая-то политическая формула, обрисовывающая хотя бы ближайшее будущее без войны. А это означает, что Украина должна получить внятные предложения о том, как будет восстанавливаться контроль над оккупированными в 2014 году и сейчас территориями, каким будет их статус?

Решение российских властей о включении украинских областей в состав Российской Федерации, то есть об аннексии, стало поворотным событием. По большому счету, из этой ситуации всего два выхода. Первый - одна из воюющих сторон потерпит поражение, и не только военное, но и как государство со всеми вытекающими последствиями. Это хорошо понимают и в Киеве, и в Москве. Второй вариант - это сложный многосторонний процесс в условиях замораживания военных действий, главным условием которого будет тот или иной статус территорий, но обязательно под контролем Украины.

Когда мы говорим о каких-то настроениях на Западе, то я учитываю и заявления со стороны республиканцев США, реплику экс-канцлера Германии Ангелы Меркель, которая сказала, что после войны гарантом безопасности может стать система, где будет учтена РФ. Есть активная позиция Папы Римского. Известна и публичная позиция Китая, который осуждает Запад, но выступает за мирное разрешение кризиса. Так что теоретически многосторонний, а не двусторонний переговорный процесс возможен. Украина должна получить гарантии, что она не потеряет территории. Можно говорить только о каких-то переходных периодах, но не более того.

Что касается России, то и здесь речь будет идти о каких-то условиях. Давайте вспомним Карибский кризис 1962 года. Нужна будет политика разрядки. Тогда все было непросто, были гласные и негласные уступки…

- Насколько я понимаю, на официальном уровне Украина отказалась от двусторонних переговоров с Россией.

- Верно. Есть соответствующее решение Совета национальной обороны и безопасности, введенное в силу указом президента Владимира Зеленского. Но надо учитывать, что в дипломатии есть много разных статусных определений, связанных с контактами. Например, при запрещенных переговорах происходят рабочие контакты уполномоченных представителей по обмену пленными. Нельзя назвать это переговорами, которые предполагают решение межгосударственных проблем. Но разнообразные консультации есть.

- Не могу не спросить о недавнем указе президента Владимира Зеленского, по которому Курильские острова признаются «оккупированной территорией Японии». Это какой-то аргумент в дипломатической схватке?

- Вопрос для большого разговора, но я постараюсь покороче. Это связано с трансформацией мирового порядка. В тактическом плане такое решение делает невозможным простые компромиссы с Россией. Украина занимает позицию категорического неприятия имперской политики России и всего, что с этим связано.

Сейчас мы видим быстрое разрушение того, что называлось ялтинско-потсдамским миром, а я бы еще добавил ялтинско-потсдамско-хельсинкским миром. В этом же ряду радикальные заявления и решения польских властей об огромных репарациях со стороны Германии, сигналы со стороны Греции о том, что Афины разделяют подобного рода позицию. Можно вспомнить заявления политиков о том, что есть некие спорные моменты на территории Центральной Европы. Это фактически пересмотр итогов Второй мировой войны, границ и т.д. Этот миропорядок просуществовал несколько десятилетий, а сейчас война России с Украиной разрушает все прежние обязательства и договоры.

Возвращаясь к Японии, стоит отметить, что Токио сейчас претендует, и не без основания, на роль одного из лидеров в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Япония проводит проактивную политику, и кризис международных отношений позволяет ей «приободриться». Сейчас там популярна идея возвращения собственной национальной армии, которой пока еще по конституции страны нет. Кроме того, Япония - это надежный партнер США и Великобритании. И в этом контексте прозвучало решение украинской власти о признании Курильских островов «оккупированной территорией Японии». По сути - это поддержка Киевом Токио и привлечение Японии на свою сторону.

- Если рушится, как вы сказали, ялтинско-потсдамско-хельсинкский мир, то как быть с ядерным оружием, которое ранее все признавали средством сдерживания, учитывая взаимную гарантию уничтожения? И насколько велика угроза применения ядерного оружия в контексте войны в Украине?

- Я исключаю применение ядерного оружия со стороны стран (речь о пятерке государств, составляющих костяк Совбеза ООН), которые обременены обязательствами, реально владеют и производят технологии, касающиеся как мирной, так и военной атомной энергетики. Но, к сожалению, война, которую развязала Россия, актуализация самой темы применения ядерного оружия создают угрозу «случайности».

Есть страны, где происходит утечка ядерных материалов. И может быть создан прецедент неуправляемого использования ядерной технологии вне российско-украинской войны. Появляется информация о попытках использовать «грязную бомбу» и со стороны разнообразных террористических организаций. Поэтому, пока что исключая использование Россией ядерного оружия в войне с Украиной, я бы обратил внимание на резкий рост вероятности «случайностей» в других точках мира. Прошло много времени после трагедии Хиросимы и Нагасаки, новые поколения не особо помнят эти события, не понимают всей разрушительной силы этого оружия, много легкомыслия. «Ядерному клубу» стоило бы разработать новые механизмы контроля над использованием ядерных технологий. И это, как мне кажется, вопрос номер один сейчас. Нужна новая «разрядка». Российско-украинская война не должна стать причиной гонки вооружений и не должна вызвать у какой-то стороны других конфликтов соблазн решить свои проблемы с помощью атомной бомбы.