Азербайджанец Ильгар Мамедов – двукратный олимпийский чемпион, чемпион мира, заслуженный мастер спорта СССР, и заслуженный тренер РФ. Он является главным тренером сборной России по фехтованию, а за свои заслуги был введен Международной Федерацией Фехтования в Зал Славы.

Media.Az Ильгар Мамедов рассказал, как победа изменила его жизнь, что заставило покинуть родные края, как привлечь удачу и о многом другом.

- Можно ли считать, что победа на Олимпиаде в Сеуле стала поворотном моментом, разделившим все на "до и после"? Как изменилась ваша жизнь с того момента?

- Я постоянно говорю своим спортсменам, что стоит им выиграть на Олимпиаде, как их жизнь кардинально изменится. Просто вспоминаю свой опыт, когда в 1988-ом вернулся из Сеула в родной Баку, мои родители рассказывали, как их поздравляли совершенно незнакомые люди: они делали это, подходя на улице, или же звонили. Родители, конечно, мной очень гордились. У нас тогда принято было, если говорили о человеке, то сразу упоминали, чьим сыном он является. А тут, после победы на Олимпиаде, стало наоборот. Уже про папу стали говорить «Вот Яшар – отец Ильгара».  

- 1988 год. 5 лет назад произошла трагедия над Сахалином, в которой погибли 269 человек, после того, как советский истребитель сбил лайнер Корейских Авиалиний. Не приходилось ли советским спортсменам встречаться с дополнительным давлением со стороны корейцев?

- Любая человеческая трагедия – это всегда ужасно. Но, несмотря на происшествие никаких трений между нашими народами не возникало. И в тот период мы не думали об этом. Да и со стороны местных жителей, обслуживающих нас, абсолютно никто не был настроен негативно. Наоборот, они были очень гостеприимны, с удовольствием вступали в разговор и даже пытались учить русские слова. Мы же, в свою очередь, учили что-то на корейском. Я до сих пор помню, как по-корейски будет «спасибо». 

- Готовясь к поездке в Корею, вы рассчитывали, что завоюете золото?

- Когда едешь на Олимпиаду обычным двадцатидвухлетним мастером спорта, конечно, трудно представить, что вернешься оттуда победителем. Не буду лукавить, может быть где-то, в самых дальних уголках своего сознания я и думал о победе. Но сказать, что свято верил и надеялся – нельзя. Сейчас, будучи тренером и имея за плечами опыт выступлений в качестве спортсмена и судьи, понимая спортивную психологию, могу сказать, что именно отсутствие дополнительного давления и сыграло одну из ключевых ролей. Побеждает всегда тот, кто не перегружен дополнительным волнением или ответственностью. Как говорится:  «Олимпиада – дело молодых», а именно молодые и обладают необходимой спортивной раскрепощенностью. На именитого спортсмена, напротив, оказывается постоянное давление, все ждут от него победы. Наиболее тяжелым на Олимпиаде становится преодоление фактора «ожидание-неизвестность». Многие спортсмены так ждут события, что «перегорают» еще до начала состязания. Иных же пугает неизвестность, и они проигрывают, не вступив в бой. 

- Когда вам 22, а вы уже завоевываете главную награду для каждого спортсмена, не возникают ли проблемы с будущей мотивацией? Бобби Фишер, например, ушел из шахмат, став чемпионом. Как вам удалось не переставать находить новые вызовы?

- Знаете, это была другая реальность. Через какое-то время перестала существовать страна. И во всех республиках, где-то раньше, где-то позже, все вступали в свою самостоятельную жизнь. Кто-то продолжал заниматься спортом, а кому-то вообще было не до него. И если тогда и была какая-то мотивация, то она исходила исключительно от тренера. Именно он заставил меня поверить, что можно стать двукратным олимпийским чемпионом и убедил вернуться в зал. Сразу после распада Советского Союза мне пришлось столкнуться с определенными проблемами. Дело в том, что я числился офицером Вооруженных Сил Российской Федерации, но при этом был прописан в Баку. Не являясь гражданином России, выступать на соревнованиях я не мог. Но очень скоро это затруднение удалось преодолеть. Честно сказать, не особо-то и верилось тогда, что все сложится успешно, но время показало обратное.  

- Что подтолкнуло вас к переезду в Россию?

- Что тут скрывать? Не было в те дни в Баку заинтересованности в спорте. Сами понимаете, время было тяжелое – Народный Фронт. Определенные группы людей больше интересовали политические вопросы, смогут ли они остаться у власти – все переживали за свои места. А спортивные достижения, неважно прошлого или будущего, никого не интересовали. Ну, и наблюдая за всем этим, становилось понятно, что мне, как спортсмену, нет никакого смысла оставаться. И тогда я переехал в Россию, в Москву. Клуб менять не пришлось, продолжил тренироваться в ЦСКА Москва, за который выступал с 1986-го года. Просто, если прежде на чемпионатах СССР или СНГ  территориально я выступал за Азербайджан, то с 1994-го стал представлять Россию.

- Ваша вторая золотая медаль была завоевана в Атланте. Отличалась ли эта победа от той, что была одержана 8 лет назад?

- Если говорить о 90-ых в целом, то это были годы выживания. Разумеется, о таком финансировании как сейчас и мечтать было нельзя. Постсоветское пространство того периода больше походило на гангстерский Чикаго 30-ых годов – каждый день передавалась информация о том, как кого-то убили. Все спортсмены и тренеры просто выживали. И победа на Олимпиаде в Атланте особенно ценна тем, что, несмотря на тяжелейшие условия, мы смогли ее одержать. В то время в рапире была очень высокая конкуренция. Восемь-девять очень плотных команд, ничем не уступающих друг другу в классе. Любая из них могла стать чемпионом. И повезло, что им стали именно мы. Мы вернулись со своей первой Олимпиады за новую страну победителями. 

- После завершения карьеры спортсмена, не подумывали ли вы полностью уйти из фехтования?

- По завершению спортивной карьеры мне поступило предложение из США, преподавать в штате Огайо. Я понимал, что будет тяжело, т.к. приходилось на какое-то время оставить семью. И, тем не менее, новый вызов манил меня, и я принял приглашение. Случилось так, что уйдя из фехтования как спортсмен, я вступил в него как преподаватель. А через полтора года вернулся в Россию и опять оказался в родном фехтовании. 

- Чем вы занимались вернувшись домой?

- Со мной связался мой старый друг Станислав Поздняков – нынешний президент Олимпийского комитета России, и сообщил, что президент Федерации Фехтования России Алишер Усманов будет рад, если я приму решение поработать в России.  В первый раз мы переговорили с Поздняковым во время декабрьских каникул. А чуть позже, в апреле 2002-го, я уже вернулся в Россию. Конечно, нельзя сказать, что все произошло так, как и предполагалось изначально. Имел место быть конфликт поколений, и я четко обозначил свою позицию. Поэтому, не удалось сразу попасть в обойму, и год не занимался серьезными вопросами в фехтовании. В этот период работал в ЦСКА в качестве тренера. 

- Как вы узнали о своем назначении на пост главного тренера сборной России? Помните свои первые эмоции?

- Это было в августе 2012-го года. Президент Федерации Фехтования России Александр Юрьевич Михайлов позвонил мне и сообщил, что необходимо полететь на встречу с Усмановым, который с 2008 занимал пост президента Международной федерации фехтования. Понимая, что на подобные встречи просто так не приглашают, предвидел, что мне будет сделано какое-то предложение. И когда мы встретились, мне предложили возглавить национальную сборную. Это было как раз после неудачи на Олимпийских играх Лондоне, где впервые с 1960-го года российские спортсмены остались без золотых медалей. Думаю, это и стало одной из причин, по которой мне было выдвинуто предложение. 

- Занять пост главного тренера сборной было вашей целью или это можно назвать стечением обстоятельств?

- Пожалуй, в данном случае это явилось стечением обстоятельств. Я долгое время работал в Международной Федерации Фехтования. Приходилось выполнять большой объем работы, постоянно посещать соревнования, устраивать семинары, разъезжать по континентам. Конечно же, совмещать эту должность и должность главного тренера было невозможно. И я сделал выбор.

- Ваш отец Яшар Мамедов - тоже успешный тренер. Бывает ли такое, что даже сегодня вы обращаетесь к нему за советом или опираетесь на его опыт?

- Не только я, но и мои старшие товарищи всегда говорили, что папа был первым спортивным менеджером сборной Азербайджана. Он устраивал для нас сборы в лучших местах. Создавал лучшие условия для команды. И, может быть через гены, или потому, что с самого детства я наблюдал за его работой, этот колоссальный опыт передался и мне. Теперь уже мне самому, как главному тренеру, нужно создавать лучшие условия для нашей команды. И очень приятно, что могу в любой момент позвонить ему, что-то спросить и всегда получить подробный ответ на любой волнующий меня вопрос. 

- Завоевывать золото приятнее в качестве тренера или спортсмена?

- Это две абсолютно разные победы. Будучи спортсменом, не задумываешься о том, какой титанический тренерский труд в тебя вложен. Спортсмен всегда думает, что  выиграл он один. В нем присутствует некий спортивный эгоизм, и, быть может, именно он и позволяет становиться чемпионом. Являясь же тренером, осознаешь, сколько всего делаешь ради своего подопечного. Это не ограничивается исключительно организацией тренировочного процесса. Тебе также приходится параллельно улаживать все проблемы, возникающие в жизни воспитанника, чтобы он мог спокойно тренироваться и выступать. И потому, обе эти победы воспринимаются совершенно по-разному. 



- Разрешить побрить себя налысо – довольно необычный способ мотивировать своих учеников. Но, как все увидели, результат он принес. А как вы планируете мотивировать своих подопечных в будущем?

- Признаться, это бритье носит некий исторический характер. Потому, что еще в 1996-ом, прилетев Атланту, мы тут же столкнулись с проблемой «ожидание-неизвестность», о которой говорил чуть прежде. И чтобы как-то разрядить ситуацию сказал своим товарищам, что если мы завоюем золото, то побреюсь налысо. И золото пришло. Мое обещание в Рио носило своеобразный характер воспоминания об успехе двадцатилетней давности. Это был небольшой психологический трюк. Когда спортсмены видят, как в такой напряженной обстановке тренер спокойно шутит, то и сами начинают чувствовать себя спокойнее и более расслабленными. И вообще, все спортсмены суеверные. Раз успех пришел, значит, какая-то доля этой незримой помощи была. Рад, что в итоге мы не только выполнили, но и перевыполнили план. 

- Любите фильмы с элементами фехтования? Или, напротив, вас отталкивает заметная в них фальшь?

- Если сам фильм красивый, то уже не обращаешь внимания на то, что фехтование в нем не совсем правдоподобное. Точно так же, если фильм скучный и не интересный, то там уже даже и профессиональное фехтование не поможет. 

- Как думаете, если бы не фехтование, то какой путь бы вы выбрали?

- Философский вопрос (смеется). Наверное, все же путь выбираем не мы, а наши родители. В данном случае то, что после музыки - я шесть лет занимался игрой на фортепиано, меня отдали сперва в бокс, а после в фехтование, было решением родителей. Рад, что папа не ошибся в своем решении. Начиная с 1977-го года, более 40 лет  моя жизнь связана с фехтованием. 

- А ведь бывает, что родители не хотят, чтобы дети шли по стопам родителей. Вы с супругой поощряете интерес ваших детей к фехтованию?

- Если мой путь в детстве определил папа, то в нашей семье - это было инициативой супруги. Обе мои дочери занимаются фехтованием. И Елена (супруга Ильгара Мамедов – прим. ред.), как активная мама и чемпионка хочет, чтобы с детства они все выигрывали. Я же к этому вопросу отношусь больше философски. Считаю, что гораздо важнее воспитать хорошего человека. И потому часто говорю, что не следует слишком сильно давить на детей и требовать побед. Победы, так или иначе, придут, если они будут нормально тренироваться и выступать. А возложение лишней ответственности может оказать пагубное влияние на детскую психику. 

Анар Велиев
Media.az