Житель Киева Максим Карпенко потерял в период войны своих друзей и знакомых. По словам парня, гибель каждого украинца вызывает у него ярость, которая не позволяет опускать руки. Сейчас он работает в кофейне и пытается способствовать возобновлению нормальной жизни в столице.

В интервью Media.Az М.Карпенко рассказал о ситуации в городе и ужасах, которые пережили его близкие. 

- Какая атмосфера царит в Киеве в настоящее время?   

- Несмотря на трудности, в городе чувствуется дружелюбная атмосфера. Многие потеряли связь с близкими, поэтому люди создали общие чаты в мессенджерах, чтобы поддерживать и помогать друг другу. Через семь дней после вторжения я попытался составить карту Киева, в которой отмечал работающие магазины, аптеки и их график работы. Ведь поначалу ничего не функционировало, полки супермаркетов быстро опустели. При этом волонтерские бригады развозили продукты, а рестораны готовили и бесплатно раздавали еду.

- А сейчас как обстоят дела с продовольствием и медикаментами?

- Сегодня у нас все есть, но с ограниченным выбором: либо очень дешевые, либо дорогие товары. Многие заводы были уничтожены, следовательно, их продукция перестала поступать. Что касается медикаментов, ситуация с ними тоже наладилась. В первые дни войны некоторые аптекари сильно повысили цены на лекарства. К сожалению, были и те, кто воровал и продавал гуманитарную помощь. С мародерами у нас долго не возятся. Местные ловят их, приматывают скотчем к столбам (не нанося физического вреда) и вызывают полицию.

- Мирные жители играют важную роль в обеспечении порядка…

- Более того, они - источники ценной информации. Если кто-то увидел российских военных, сразу распространяет эту информацию. На многих домах установили камеры видеонаблюдения. Мы с соседями поочередно дежурим и просматриваем записи. Знакомые с области рассказывали, как регулярно наблюдали следующую картину. Российская колонна движется к болоту, через час возвращается и направляется к месту, где когда-то был мост и снова возвращается. Такое ощущение, что их военные пользуются картами прошлого века.

- В городе все еще действует комендантский час?

- Да, с 22:00 до 05:00. Раньше был с 20:00. Помню, задержался на работе и пришлось в зимних вещах бежать четыре километра до дома. Кто находится на улице после начала комендантского часа, приравнивается к диверсантам. По пути меня остановили у блокпоста. Там стандартная процедура: предоставляешь паспорт и рассказываешь куда, откуда и зачем идешь. Время было 19:45, а до дома оставалось чуть больше двух километров. Ребята на блокпосте сказали: «Ты хоть успеешь? Если нет, у нас пересменка – подвезем». Я отказался, так как занимался бегом и знал, что вовремя доберусь. Но было приятно это слышать.

- Где вы работаете?

- Государство призывало предпринимателей продолжать свою деятельность, чтобы экономика страны не стояла на месте. Поэтому 10 марта друг, владеющий небольшой сетью кофеин по Киеву, открыл одну из них. А далее предложил мне работу в качестве бариста в одном из его заведений. Я согласился, так как по профессии являюсь маркетологом, а сейчас эта сфера, как и многие другие, «заморожена» в Украине.  

- Как киевляне отреагировали на открытие кофеин?

- Очень обрадовались, что в городе появилась частичка привычной им жизни, словно небольшая надежда. Даже называли меня и моего друга героями. Дело в том, что местность около наших заведений целыми днями подвергается ракетно-артиллерийскому обстрелу. Что-то взрывается, и вся кофейня «подпрыгивает». Будучи на рабочем месте, я стал свидетелем перестрелки между украинскими солдатами и российской диверсионной группой. В Киеве много агентов. Ради нашей безопасности, украинские военнослужащие выборочно проверяют у прохожих на улице личные вещи и телефон на наличие оружия и секретных переписок. При этом обращаются со всеми вежливо. 

- Как государство поддерживает предпринимателей?  

- Сила, стойкость и ум украинского правительства восхищает. В городе быстро восстанавливается деятельность поврежденных объектов гражданской инфраструктуры, людям делают отсрочки по выплате кредитов, были отменены многие акцизы и налоги для частных предпринимателей, бизнесменам предоставляют кредиты с минимальными процентными ставками, все получают зарплаты... Переселенцам, детям и безработным выделяются финансовые льготы.

- А что насчет эвакуации?

- Предпринимаются меры по налаживанию процесса эвакуации, ведь российская армия открывает огонь по мирным жителям, которые пытаются покинуть город. Например, на Житомирской трассе погиб сын моих знакомых. На выезде из столицы они увидели на дороге подвергшиеся обстрелам машины. Родители мальчика остановились, чтобы помочь, как потом оказалось, уже мертвым людям в автомобилях. В тот момент начали стрелять по их машине. Они взяли ребенка и побежали в лес. Увы, там от осколочных ранений в голову скончался их сын… Ему было около 12 лет. Они оставили его там и продолжили бежать. Позже вернулись за телом и несли его на руках до Киева, где и похоронили.

- А какие страшные события происходили в Киевской области…

- В Киеве о зверствах в Буче и других городах узнавали почти сразу. Я до последнего не верил, что такое возможно. Однако мои друзья, ставшие свидетелями событий, все подтвердили. Многие думали, что наши военнослужащие не смогут дать достойный отпор вражеской армии.

Представьте, что российская армия вторая в мировом рейтинге военной мощи, а украинская расположена на 22 месте. К тому же, мы не были готовы к войне. После вторжения некоторые знакомые уехали в пригород Киева, полагая, что основные бои пройдут в столице.

Придерживаясь этой логике, моя подруга с двумя приятельницами переселились в загородный дом в Киевской области. На седьмой день войны к ним ломились российские военные. Девушки забились в угол комнаты и не реагировали. Солдаты стреляли по двери, требовали ее открыть, а по итогам, сломав окна, пролезли внутрь. Они заставили подруг лечь лицом на пол и начали искать по дому мужчин. Девушки уверяли, что кроме них никого нет, но им не поверили. Российские военнослужащие лапали их, угрожали изнасилованием и убийством…

По словам подруги, другие солдаты во дворе держали украинцев в заложниках. На их головах был пакет, а руки были связаны. Мужчин же собирали и массово убивали...  

- Что сейчас с девушками?

- Военные поняли, что в доме кроме них никого нет, отняли телефон (моя подруга додумалась спрятать свой до того, как в дом ворвались), забрали всю еду, многие вещи, сняли украшения и ушли. Как только в городе наступило затишье, голодные девочки пошли искать продукты. В одном из практически разгромленных магазинов они нашли пачку муки и приготовили себе что-то наподобие блинчиков. Так прожили еще несколько дней, а потом приняли решение бежать в Киев. Полями и лесами в течение нескольких дней они шли пешком до столицы. 

- А где находятся ваши близкие?

- Они живут в разных уголках Украины. Некоторые в Днепре, сестра в Харькове, папа с дядей в Лозовой, где я и родился. Кстати, в 2008 году в моем городе, на территории 61-го арсенала Южного оперативного командования сухопутных войск ВС Украины произошла техногенная катастрофа. Я был ее свидетелем, поэтому сейчас не боюсь взрывов, ракетных атак и смерти в целом. Чего пугаться? Если в тебя прилетит снаряд, ты все равно об этом не узнаешь.

- А остальные члены семьи?

- Когда началась война, мама, дядя и две бабушки были в селе Писаревка. Российская армия находится от них примерно в 50 километров, в городе Ахтырка. Там шли ожесточенные бои, в которых погибли мои друзья-военнослужащие. Несмотря на малочисленный состав и небольшое количество техники наши солдаты защитили населенный пункт. Мне рассказали, что враги бежали, бросив технику, которая была в плачевном состоянии.

После возвращения украинской армии в Писаревку, село ежедневно обстреливалось российской армией. Из-за ракетной атаки там погибла наша знакомая. Она была соцработником, присматривала за пожилыми. В тот день шла с утра на работу, только прошла по подвесному мосту, как в него прилетел снаряд. Ее убило осколочным ранением. А ведь она могла в этот момент прятаться в бомбоубежище, но решила спасать других и расплатилась за это своей жизнью.

- Ваши родные не планируют эвакуироваться?

- Мама с дядей не эвакуируются только из-за бабушек. Одна из них недееспособна. Погреб в доме очень глубокий и старый, спустить туда бабушек было невозможно. Поэтому пряталась в нем только мама. Ей было очень страшно. Три недели они жили без электричества. Представьте, ежедневно маме приходилось на ощупь спускаться по крутой лестнице в погреб. Там она плакала, молилась и периодически «вырубалась». Вокруг бегали крысы и другие существа, но ей было не до этого, она просто хотела жить. Бабушки с дядей оставались в доме. Верите, ни один из снарядов, прилетевший в наш огород, не разорвался. Хотя жилье почти всех соседей повреждено или уничтожено.

- Потом они все же решились бежать из села?

- Бомбежки практически не прекращались. Родные «поймали» короткое затишье, с трудом собрали и посадили в машину бабушек и отправились в путь. Они были потрясены, когда отъехали от дома: все здания выше двух этажей разрушены, ни одного целого забора, дороги разбиты, повсюду воронки… Сейчас родные находятся в Полтавской области, местные очень радушно их встретили, приносят продукты, посуду, одежду…

Но на этом беды не закончились. У одной из бабушек случился инсульт, неделю она лежала парализованная. За день до этого ее сестра сломала ногу. Бабушка разнервничалась и это ее «добило» … На днях она умерла. Тетя решила похоронить ее дома – в Писаревке, так как село какое-то время не обстреливали. Но как только она приехала туда, воздушные атаки возобновились. Тело было скороспешно закопано без возможности проведения полноценных ритуалов…

- Примите мои соболезнования. Как сейчас ваши близкие?

- Знаете, мама всегда была «за» хорошие отношения с Россией и ее народом. Более того, она является учителем российского языка (мы принципиально его так называем) и литературы. До недавних пор она работала по профессии и говорила: «Это все политика, мы с россиянами единый народ». Сейчас же у нее отвращение ко всему российскому. Мама говорит теперь только на украинском языке и обещала больше никогда не брать в руки книги российских авторов.

- Многие среди ваших знакомых поменяли взгляды?

- Сейчас все киевляне перешли на украинский язык. Да, делают ошибки, но стараются. Люди не хотят, чтобы их хоть что-то связывало с Россией. Ведь, если обратиться к истории, можно убедиться, что российское правительство не впервые пытается стереть нашу нацию с лица земли: запрещение украинского языка, рабство, ссылки на Соловки, голодоморы…. До вторжения у многих украинцев были родственники и друзья в России. Но пропаганда отлично сработала, они считают нас «злыми бандеровцами». Для нас такие «друзья» умерли. Горечь утраты каждого украинца питает нас яростью, благодаря которой мы никогда не сдадимся, сделаем все для победы и будем всегда помнить погибших.

Лейла Эминова

Media.az