После 24 февраля Россия столкнулась с беспрецедентным количеством санкций, заняв по этому показателю первое место в мире. Кроме того, почти три сотни западных брендов ушли с российского рынка добровольно. Логистические цепочки, которые выстраивались десятилетиями, сломало сначала закрытие для российских самолетов неба над ЕС, США и другими странами, а потом пятый пакет европейских санкций, запретивший заход в европейские порты судов под российским флагом и въезд на территорию Евросоюза грузового автотранспорта с российскими и белорусскими номерами.

В первые же дни войны начался ажиотажный спрос на многие виды товаров, который в отдельных случаях вылился в настоящий дефицит.

Сейчас острая фаза прошла, но как только довоенные запасы кончатся, россиян ждет новая волна, например, продуктового кризиса, прогнозирует Игорь Плетнев, управляющий партнер консалтинговой компании Transformation Partners и экс-гендиректор «Дикси».

Пропасть на какое-то время могут самые неожиданные товары, в том числе из стран, которые не собираются вводить санкции — например, бананы, которые везут из Эквадора.

Зависимость России от импорта сложно переоценить: в середине апреля Федеральная таможенная служба даже закрыла доступ к информации по импорту и экспорту «во избежание некорректных оценок, спекуляций и разночтений».

Последние данные из доклада НИУ ВШЭ прямо говорят о том, что ряд важных отраслей российской промышленности драматически привязан к ввозимым из стран ЕС и США компонентам. Так, по данным доклада, зависимость от импорта в товарах текстильной промышленности и фармацевтике, в электрооборудовании, авто и компьютерах превышает 50%, в бумажной же и химической промышленности, а также в металлопродукции ее уровень варьируется от 30% до 50%.

Например, вероятность того, что западные фармкомпании перестанут поставлять лекарства в Россию, Антон Гопка из венчурного фонда ATEM Capital оценивает как крайне низкую.

Но, по его словам, существенный рост цен и дефицит препаратов обеспечены при любом сценарии: «На цены повлияет взлетевший курс, от этого фактора никуда не денешься. А на дефицит — искусственное регулирование рынка государством».

Товары личной гигиены также драматично зависят от импорта: доля импорта в российском непродовольственном секторе оценивается в 70-75%. Существенная часть популярных в России прокладок и тампонов производятся западными брендами, которые один за другим заявляют о добровольном уходе с российского рынка. Так поступила, например, компания Johnson&Johnson, которой принадлежат бренды o.b., Carefree, Stayfree. Да и российские товары в сфере гигиены часто производятся из импортного сырья.

Пока что сети продают запасы «мирного времени», но с новыми поставками уже сейчас возникают проблемы, отмечал генеральный директор Infoline-Аналитика Михаил Бурмистров: «Из-за политической составляющей импортные товары заблокированы на границе. Тонны товара простаивают, а транспортные компании отказываются работать даже с официальными представительствами международных корпораций в России».

В первый же день войны в российских дилерских центрах взлетели цены на машины — переписали прайсы производители, повысили свою наценку продавцы.

На авторынок санкционные ограничения влияют напрямую. Во-первых, четвертый пакет санкций ЕС запрещает импортировать в Россию предметы роскоши, в том числе, автомобили дороже 50 тысяч евро. В эту ценовую категорию попадают, например, и ранее доступные (по крайней мере, если подкопить) российскому среднему классу Audi A6, A7 и A8, Volkswagen Touareg, кроссоверы Volvo XC90 и XC60, так и все модели Bentley, Porsche, Ferrari и Lamborghini.

Во-вторых, санкции против России ввел крупнейший в мире тайваньский производитель полупроводников TSMC — а без них невозможно производство любой микроэлектроники, в том числе, и в автопроме. Из-за нехватки комплектующих о частичной приостановке производства Lada и Renault заявил «АвтоВАЗ».

Впрочем, как говорит генеральный директор локации «Ясенево» ГК «Рольф» Алексей Голубятников, иномарки перестали поставлять в Россию еще до введения официальных санкций.

Новые иномарки в России закончатся в течение нескольких месяцев, и страна «пересядет» на подержанные авто, объясняет Голубятников. Но как они будут обслуживаться в условиях сломанной логистики и санкций, затронувших автомобильный рынок, непонятно. К тому же, подержанные машины через какое-то время выйдут из строя по естественным причинам, а новых не появится: «На ближайшие пять-шесть лет парка хватит. А вот что дальше — вопрос, на который у меня нет ответа».

Нынешние действия властей подтверждают, что они нацелены на госрегулирование и плановую экономику, считает управляющий партнер консалтинговой компании Transformation Partners и экс-гендиректор «Дикси» Игорь Плетнев и рисует нерадужную картину будущего, если этот тренд не изменится: «В этом случае торговые сети превратятся в продуктопроводы, которые обеспечивают население базовой едой, дешевыми калориями, топливом для выживания».

Как изменилась российская экономика за полтора месяца войны?

Гендиректор Infoline Иван Федяков отмечает, что пока россияне живут привычной жизнью— «ужинают в ресторанах, ходят в магазины, в которых почти все есть», но ухудшение неизбежно. Проблемы с логистикой и отказ иностранных поставщиков иметь дело с Россией приведут к тому, что ассортимент ввозимых товаров драматически сократится: по его прогнозам, «выживет» всего 30-50% многообразия продуктов, которые Россия получала до войны.

И это еще позитивный сценарий, оговаривается эксперт: если Польша закроет сухопутную границу не только для грузовых автомобилей, а вообще для всех грузов, к ней наверняка присоединятся Чехия и страны Прибалтики. Это уничтожит последние лазейки для экспорта через эти страны и полностью отрежет Россию от Европы — и тогда жесткого дефицита большей части товаров повседневного спроса не избежать.

Федяков описывает два возможных сценария. Первый — остановка боевых действий и долгие переговоры с Европой, чтобы восстановить хотя бы часть контрактов: «Это не избавит от потерь, они уже безвозвратно идут по всем фронтам, но позволит их минимизировать». И второй — война продолжится «до какого-то момента, пока не станет бессмысленной, условно, еще несколько месяцев».

Это, по словам Федякова, влечет за собой разрыв абсолютно всех контактов с европейскими и американскими партнерами, в большинстве случаев уже безвозвратно.

Источник: Медуза

Media.az