Сегодня исполняется 26 лет со дня оккупации вооруженными силами Армении Зангиланского района Азербайджана. О событиях тех дней Media.Az побеседовала с участником боевых действий в Карабахе, командиром противотанкового взвода, капитаном Салехом Сулеймановым:

- Прежде, чем мы начнем разговор о событиях октября 1993 года, я хочу, чтобы у читателя была ясная картинка. Географически Зангилан граничит с Ираном на юге, на западе с Арменией (Кафанский и Мехринский районы), и только с севера с азербайджанскими районами Джабраил и Губадлы. Забегая вперед скажу, что наш район бомбили с двух сторон: с территории Армении и, по мере продвижения оккупантов, с севера. Зангилан остался между молотом и наковальней.

- Расскажите, как вы оказались на войне?

- Я родом из деревни Ряздяря Зангиланского района. Она находится недалеко от армяно-азербайджанской границы. Я и трое моих братьев дружно жили в одном большом доме. Провокации со стороны армянских сепаратистов происходили постоянно. Мы уже практически привыкли к ночным перестрелкам. Но все изменилось в один день. Сепаратисты начали использовать тяжелую технику. Они обстреляли нашу деревню из танков, в результате разрыва снаряда погиб мой племянник, сын моего брата. В тот же день мы все записались в добровольческий батальон самообороны. Это произошло в январе 1992 года. 

Я имел навыки механизатора и меня отправили в Баку на курсы водителя-механика военной техники. Параллельно я прошел курсы командира противотанкового отделения. Собственно, первый бой моего взвода cостоялся сразу же после того, как меня познакомили с личным составом. У нас катастрофически не хватало специалистов. Поэтому мы часто оказывались в сложных ситуациях. Но, несмотря на это, мы всегда старались выполнять поставленные задачи и выполняли их. В первом же бою мы смогли уничтожить несколько боевиков противника.

- Как обстояли дела с техникой в вашем батальоне?

- Вооружение хромало. Так как основная помощь шла в центральный Карабах. Представьте себе, у нас было всего четыре танка. Для удержания такого большого по протяженности фронта этого невероятно мало. 

- Насколько известно, Зангилан был окружен и более двух месяцев оставался один на один с врагом.

- Все именно так и было. Соседний Джабраильский район подвергался регулярным артиллерийский обстрелам. К середине августа 1993 года угроза оккупации нависла сразу над двумя районами -  Джабраилом и Физули. Взятие врагами Агдама в июле 1993 года усугубило наше положение. Кое-как держал оборону Губадлы, но военным было ясно, что если не придет подкрепление, район долго не продержится.

Как сейчас помню, нас подняли по тревоге, и мы поехали в деревню Эфендиляр Джебраильского района. Ситуация была очень тяжелой. При обороне нужно закрепляться на возвышенностях, чтобы координировать свои действия и видеть перемещение врага. Нам была поставлена задача взять стратегически важную возвышенность. Хотя мы не были штурмовиками, но смогли взять высоту и закрепиться на ней. Нас было всего 12 человек. На руку сыграл эффект неожиданности, наличие гранатометов и самоотверженность наших солдат. Кстати, именно в Джабраиле я увидел трупы наемников с армянской стороны. 

- Как Зангилан оказался в руках врага?

- После того, как 23 августа были захвачены Физули и Джабраил, насталa очередь Губадлы. Мы бросили все силы в этом направлении. Сражались в деревне Махрызлы. Через деревню проходит дорога на юг, в сторону Зангиланского района. Не успев толком окопаться, нам пришлось принять бой. Первую атаку мы смогли отбить. В целом нас было всего около 200 человек. Но с армянской стороны было задействовано много живой силы и техники. Причем их силы располагались на возвышенности. Нам пришлось очень тяжело.

Армянские боевики использовали тактику обхода очагов сопротивления. То есть, если они понимали, что какой-то укрепрайон не сдается, то они просто обходили его. Так произошло и с нами, нас обошли. Мы попытались ударить в тыл передовым частям врага, и отчасти это нам удалось.

Но 31 августа пал Губадлинский район. Мы отошли ближе к границе Губадлинского и Зангиланского районов. Образовалась некая линия обороны, но силы были неравны. Разведывательной роте пришлось своими силами защищать очень большой фронт. Это было практически нереально. Мой брат Балаоглан Сулейманов, который возглавлял роту, два дня сражался с противником и был убит в бою.

Ослабленная отсутствием связи и нехваткой боеприпасов рота не смогла долго сопротивляться врагу. 29 октября нам сообщили, что Зангилан занят сепаратистами. Это означало, что враг, обойдя нас, прошел ниже, со стороны Джабраила вдоль ирано-азербайджанской границы, и что фактически мы находимся на последнем незанятом клочке земли Губадлинского района. Напомню, что Губадлинский район был занят 31 августа, а мы уже говорим о 29 октябре. Нам пришлось продвигаться вглубь Зангилана,  в поселок Минджеван. Это недалеко от райцентра. Нашего штаба уже не было, как и  мирного населения. Оставшийся в Минджеване офицерский состав решил провести разведку в город Зангилане, так как была паника, и толком никто ничего не знал.

30 октября мы в составе 12 человек на автомобиле ГАЗ-66 поехали в райцентр, чтобы  ознакомится с ситуацией. Нам сказали, что в городе никого нет, и если бы это оказалось правдой, мы должны были занять административные здания и подтянуть оставшиеся силы в город. Можно было бы организовать хоть какую-то оборону. Но подъехав к городу,  мы увидели два армянских танка. Cтало понятно, город занят врагом. Нас начали обстреливать, и я развернул машину, мы вернулись в Минджеван. 

- Как проходила эвакуация мирного населения из Зангилана?

- Так как мы были чуть ли не последними, кто выходил из Зангилана, я не обладаю точной информацией. Но то, что население перешло на территорию Ирана - это факт.

- Можно ли было не потерять Зангилан?

- С военной точки зрения это было практически невозможно. Мы были в окружении два месяца. Зангилан был обречен. 

Джавид Османов

Media.az